Твердые духи

Тут мой друг поэт Дима Шноль прислал стихотворение. Вот оно:

Уже на работе заметил, что на брюках разошелся шов.
Около коленки, не очень заметно, но все равно неприятно.
И вдруг вспомнил школьную лестницу,
зимнее боковое солнце,
небольшую стрелку на твоих чулках около лодыжки.
Помню, я думал: ты уже заметила или нет?
По виду никак не понять. И сказать ничего невозможно.
 
А потом была другая любовь, и семья, и дети, и смерть отца,
и целая жизнь.
Но это почему-то не потускнело:
школьная лестница,
зимнее боковое солнце,
стрелка на твоих чулках около лодыжки.

Я тоже вспомнил. День рождения у нее был 8 марта. Как же это удобно и здорово, потому что международный женский день давал мне возможность легально подарить ей что-то. Мы были в 9 классе, и я был очень стеснительным. Все время думал о том, как это другие мальчики могут положить свою руку на плечо одноклассницы. И так положить, чтобы она не сдернула эту руку. Прокручивал эту специальную военную операцию десятки раз и понимал, что ни сил, ни умения, ни сноровки у меня на это нет.

В магазинах тогда продавались твердые духи. Выглядели как помада, но именно духи. Обыкновенные я бы не подарил. И дорого, и неприлично. Помаду бы тоже. А это был какой-то компромисс. И, вроде, духи, но твердые. Три рубля 50 копеек. И небольшая упаковка, во внутренний карман школьного пиджака помещалась. Завтрак у девятиклассников был на второй или даже на третьей перемене. Это идеальный момент, потому что лава голодных советских тинов стремительно движется по руслу лестницы в направлении столовой. И никто не заметит, как я вручу подарок. Не вручу, а постараюсь вручить. Это надо было сделать или на лестнице, или сразу после, потому что что первый этаж – это широкое пространство, поток становился не таким плотным, и девочки уже могли спокойно говорить. Я бы не решился подойти. Я успел. Недалеко от лестницы. Истошным шепотом окликнул ее. Маша. – Она обернулась. - С днем рождения. – Подарок был принят, и в ответ я получил улыбку и «спасибо». Тут же отошел и помчался в столовую. Макароны и сосиски. Какао. Этот завтрак за 15 копеек я заслужил. На перемене между шестым и седьмым уроком получил приглашение на ее день рождения. Домой. К ней. Под музыкальным присмотром Тото Кутуньо я неловко ощупывал свое взросление. Это не была победа, потому что любовь, как и положено ей быть, была безответной.

Кстати, мы потом дружили. Долго. И семьями. До самой ее смерти, которая случилась лет уже двенадцать назад. Или больше. Как же здорово было бежать из магазина с твердыми духами в кармане. Проламывая каблуками лед на лужах и разрабатывая в голове операцию «подарок».

Иллюстрация Л.Руссоло